ПРИХОД КОНТЫ.

 

В начале 1943 года территория  прихода Конты Кременецкого округа соответствовала тому, что дано в монографии "Храмы Волыни" Леона ( Люблин 1997, стр.114). К приходу принадлежали населённые пункты, находящиеся в трёх гминах.

Из Здолбуновского района гмины Будераж это были: Хурбы, Зелёный Дэмб, Майдан, Хута Maйданская, Каменна Гура.

Из Кременецкого района  гмины Ухроск это были: Антоновцы, Хута Антоновецка, Дужа и Мала Иловица, Мосты и из гмины Шумск: Конты, Стара Хута, Имсерна, Пшеморувка, Маринки, Пикульский Хусиско и Хусиско Хорделское.

Ко всему этому причислялось ещё несколько хуторов. В нескольких сёлах, например, Стара Хута, Хурбы, Каменна Гура, Хута Майданская, Мосты проживало исключительно польское население. Число  верующих католиков в приходе Конты углов составляло 4410. Для них и их усилиями началось в 1925 году и было завершено через два года строительство однонефового костёла в наиболее крупном селе Конты. Украинское население в этом селе составляло около 20%. С осени 1942 года деятельность конной вооружённой группы  "Ворона" (Иван Климышин) ОУН-Б (Б -фракция Степана Бандеры) привела к тому, что число прихожан начало стремительно снижаться.

 

НАДВИГАЮЩАЯСЯ ГРОЗА.

 

Бежавшие из Кременецкой полиции украинские полицаи основали 22 марта 1943 года в Антоновецком лесу лагерь 

ОУН-М (М -фракция Андрея Мельника) и навязали сотрудничество с боевиками бандеровцев "Ворона". Комендантом мельниковцев был назначен "Хрин" (Мыкола Недзвеский). Уже 4 и 6 апреля боевики напали на принадлежащие Кременецкому лицею Предприятия Лесной Промышленности в Смыдзе. Через несколько дней в засаде на шоссе между Кременцом и Дубно был убит кременецко-луцкий архимандрит, сторонник Московской Православной Церкви Олекса Громадский, а также произведено много нападений на лиц обеих национальностей. Украинцев убивали "для устрашения", чтобы не помогали полякам.

 

Лагерь "Ворона" вскоре перебрался  ближе к лагерю "Хрина", основанного возле Каменной Гуры. Жители этого села, зная об угрозе, переехали со своими вещами в Дубно, где заняли дома, оставшиеся после евреев. Насколько реальной была эта угроза, украинские националисты показали уже раньше, убивая в начале апреля польских жителей села Забара.  Это шокирующее убийство в непосредственной близости к границе прихода Конты, привело к тому, что в города Дубно и Мизоч бежали поляки  из расположенных близко к лагерям резунов сёл: Иловицы Великой, Хуциска Гарнцарского и Хуциска Пясечного.

 

ГИБЕЛЬ.

 

Самое большое увеличение числа убийств произошло в Страстную неделю 1943 г. Жители, которые по разным причинам вернулись в это время  к своим жилищам  - погибли. Имущество погибших и беженцев было использовано для расширения лагерей националистов и делилось между резунами. Перед Пасхой, которая в том году выпала на день Св. Марка (25 апреля), поляки ночью прятались за пределами своих жилищ, а некоторые постоянно пребывали в костеле, в доме приходского ксендза и в прилегающем к нему здании Кассы Стефчика. Феликс Ясинский, один из организаторов самообороны, в Хронике прихода Конты оценит  число поляков, охваченных самообороной, около  2000. Многие семьи, в том числе наша, оставались за пределами зоны самообороны

в Контах, прячась в окрестных лесах, в каменоломнях и оврагах. Старики и матери с грудными детьми часто оставались дома.

Мои родители ночевали  с семью детьми сначала в перелесках, это несколько сотен метров от дома. Самый старший брат  Ян

с беременной женой бежал в Мизоч, а младший годовалый Антось пребывал  вместе с нами.

   

В это время отец находился в селе Руска Хута и невольно стал участником  организованных там "митингов". Докладчики инструктировали, как организовать "Кущовый виддил" (отряд народного ополчения), как надо поступать с ляхами, приводили  примеры. Отец, возвратившись, цитировал слова услышанных там инструкций, стихов и песен, которые нас приводили в ужас. Перечислял псевдонимы агитаторов: "Ворона", "Хрина", "Рубана" (Мыкола Лебедь), "Клыма Савуры" (Дмытро Киячкивський),

"Энея" (Петро Олийнык), и других "героев". А то, что их за таковых и сейчас считают, можно убедиться и посмотреть их "дела" 

в Краеведческом Музее в Кременце (2-й этаж). В селе Руска Хута проживало, однако, много украинцев, принадлежащих

к евангелической общине штундистов. Были они невосприимчивы к преступной националистической идеологии,  и это они предупреждали отца об угрозах. Благодаря им, пребывая около половины июля вне дома, мы выжили.

 

В Контах было несколько украинских семей, связанных с националистическим движением. Наиболее активной была семья Киричуков. Несколько лет тому назад, в разговоре со мной и с моими родственниками более чем 90-летний в то время Антон Киричук, когда осознал, что мы являемся поляками, начал вспыльчиво протестовать, утверждая, что он не убивал поляков. Возможно, был это единственный справедливый среди них. Других лиц, ибо помню фамилии некоторых резунов  в Контах и не только там, перечислять не буду.

 

В Кременецком районе в апреле и мае 1943 г. продолжались разногласия между немцами и украинцами не только по причине бегства полицаев, получив весть о сталинградском поражении "Ворон" прославился нападением на Бережцы, убийством нескольких немцев, в том числе троих "ландвиртов" (хозяев) и нападением на казармы в Белокринице (неудачным). Немцы  ответили сожжением части села Стожек, защищаемого объединёнными силами националистов. Повторный союз немцев с ОУН УПА наступил в конце сентября 1943 г., когда эти последние укрепились в силе.

 

Боевики из "Кущовых Виддилов" (кущовники) систематически очищали от поляков территорию вокруг Контов и Хурбов.

Это должно было облегчить им передвижение на подводах на преступные "акции" и грабёж польского "майна" (имущества).

Знали, что в сёлах могли встретить неожиданное сопротивление. Дополнительным препятствием при проведении "акции" был располагающийся на расстоянии 5-6 км. на север от Контов, в лесу около выселка Балярня, советский партизанский отряд майора Бехмы, получающий посылки-сбросы с "Большой Земли" (СССР). Кроме того, вблизи от Балярни были Хурбы, со своими традициями "Стрелецкими", о вооружении которых в мае боевики УПА знали мало. На большем расстоянии от Контов в южном направлении был  ещё городишко Шумск с отрядом немецкой жандармерии. Стрельцы и кущовники передвигались на подводах

с дрогами, которые не были приспособлены  для крутых дорог. В направлении запад-восток могли объезжать Конты дальней дорогой с южной стороны или более короткой - с северной стороны. Более короткая песчаная дорога вела из села Руска Хута в Старую Хуту, с виду опустевшую, и пробегала мимо нашего дома. Издали уже было слышно стук, а позже скрежет и писк колёс, катящихся по песку. Услышав эти звуки, было необходимо побыстрее слиться с полевым или лесным окружением. Когда телеги проезжали перед вечером, через несколько часов небо рассветляло близкое или далёкое зарево. Тогда мы отгадывали, какой из населённых пунктов подвергся нападению.

 

Нападению на Конты в день 3 мая 1943 г. при наступлении сумерек, по упомянутым источникам, предшествовало следующее событие. Именно в день 29 апреля несколько националистов обошли Конты с южной стороны и взяли в кольцо поляков во время весенних полевых работ. Согнали их в находящиеся вблизи хозяйственные постройки, связали их вместе с детьми в "снопы", вбросили внутрь одного из домов и подожгли. Так как это произошло совсем близко от Шумска, через несколько часов на место преступления прибыли  немцы. Было установлено, что среди палачей были украинцы, братья Минковские из Конт. Немцы сожгли хозяйственные постройки Минковского и польской самообороне дали одну винтовку системы Маузер и 80 штук патронов.

Максим Скорупский, который ещё как мельниковец участвовал в нападении на Конты, а позже был одним из куренных (курень - соответствует роте), в штабе УПА "Волынь Пивдэнь" в Антоновцах, в своих мемуарах "Туди, де бій за волю" (стр 85) написал:

„Поляком не треба було починати війни з нами”, a также "Поляки без потреби зв’язалися з німцями”.

 

Украинцы имели хорошее представление о том, как поляки готовятся защищать Конты. Сражение началось в 22 часа и во время атаки ни один из расположенных  в зоне  защитников не погиб. Около 3.30 часов утра, уже 4 мая, атака объединённых сил националистов (180 стрельцов из Кременецкого и Дубновского районов) неожиданно захлебнулась.

Ф. Ясинский в "Хронике прихода Конты" объясняет это событие отсутствием веры у нападающих в том, что они могут победить самооборону.

 

По воспоминаниям З. Козака (письмо, написанное моему двоюродному брату Казимиру Еленьковскому, до сентября 1939 года учителя в Антоновцах и соорганизатора  самообороны в Контах), причина внезапного прекращения нападения была иная.

Украинцы увидели ракеты, выпущенные из леса со стороны Балярни и Хурбов. Они думали, что это советские партизаны идут

на помощь Контам и поэтому отступили.

 

В своих мемуарах („Panorama Kresowa” 1997, nr 7/15), не зная в то время воспоминаний З. Козака, я представил то, что помнил из этого события, потому что я был его свидетелем. Ракета, которую я так хорошо помню, была  выпущена из заброшенных построек Ястрембских на хуторе Ставчины на холме, назывемым Гура Борсуча. Как выяснилось, этой страшной ночью  пребывало там несколько партизан Бехмы. Я помню, один из них (вышеупомянутый ранее Саша, помогавший нам кратко в хозяйстве в 1940 году)  выпустил ракету, что возбудило у нас страх и недоверие в отношении к оказанной  нам со стороны "русских" симпатии.

Козак пишет, что советские партизаны шли на помощь Контам. Сегодня, вспоминая эту ракету, а  ведь могло их быть больше, выпущенных из других мест, я полагаю, что это была, скорее всего, попытка  запугать. Банда, атакующая Конты, ушла не в сторону лагеря, а только, как написал Ясинский, в направлении, противоположном Aнтоновцам, в сторону села Исерна.

 

Несколько лет назад во время моего пребывания в Иловице Малой, ныне покойная и относившаяся ко мне, как к кому-то близкому

в семье, Соня Грысан описывала мне с деталями возвращение бандеровцев с акции на Конты. Они вернулись незадолго до полудня, значит, действительно окольным путём. Не пели, как обычно бывало в подобных ситуациях. На телегах лежали раненые и убитые.

 

Скорупский пишет: „Починаючи з нашої акції на Кути день-у-день як тільки заходило сонце небо купалося в заграві пожеж.

Це палали польські села”. Украинцы палили частично опущенные крестьянские дворы, убивали всех, также тех, которые никому ничего плохого не сделали. Согласно Скорупскому "мельниковцы"... сидели у костров и вспоминали обиды, нанесенные им поляками".

И далее: "В лагерь ОУН-М всё время прибывали гонцы пешком и на конях, приезжали повозки. Стекались информации о том,

что и где совершили немцы, где поляки выдали кого-то немцам."

"Кущовэ Виддилы" собирали информацию, когда и где можно окружить наибольшее число поляков в предназначенном

к уничтожению селе. Так выглядело решение "польской проблемы" не только в Kонтах.

 

Село Хурбы уничтожили 4 июня вечером, устраивая  массовую резню поляков кущовниками  (Ирена Гаёвничек,  воспоминания,"Godność i Pamięć”, nr 2/2008): "Нападения ночью были выбраны не только  для того, чтобы усилить террор и скрыть свои лица, но и потому что в это время для людей, страдающих от неустроенности жизни в укрытии, требовалась вода, горячая еда, хлеб, сон. Днём нападали тогда, когда были уверены, что никто не сможет выбраться из "котла". Каждую проходящую  мимо чоту (взвод),  даже два-три националиста могли расстрелять. Они стреляли в нас днём, а ночью возле наших лесных укрытий иногда можно было услышать треск ломаемых веток.  Иногда появляющийся ночью пришелец оказывался украинцем, который пришел предупредить нас перед нападением,  два раза это были заблудившиеся молодые евреи.

 

После поражения самообороны в Контах оставшимся в живых удалось перебраться в Кременец. Прихожане, которые остались, продержались до начала сбора урожая. Украинцы склоняли поляков собирать зерно, обещая  сохранить жизнь, объявили "примирение".  После окончания работ "примирение" заканчивалось бойней. Таким способом, Майдан (в Здолбуновском районе), сегодня хвастающийся заслугами перед УПА уничтожил жителей села Хута Майданска.

В день 3 июля жителей села Зелёны Дэмб бандеровцы, действуя под видом советских партизан Сидора Ковпака, вытянули поляков из укрытий, а после "митинга" загнали их топорами в овин и сожгли. Так погибла почти вся семья моей матери, 46 человек!      

 

6 июля 1943 года националисты реорганизовались. В Антоновцах в десятки раз более многочисленные отряды мельниковцев были разоружены и насильно присоединены к бандеровцам. ("Туди де бій за волю", стр. 122). Так появилась так называемая антоновецкая бандеровская республика. Это не могло уже принести большого вреда полякам, из которых только немногочисленные сохранили жизнь. Л. Попек в упомянутой работе "Храмы Волыни"  сообщает приблизительное количество жертв геноцида в приходе  Конты:

672 человека. Эта цифра значительно занижена.

 

Костёл в Контах, как дом молитвы, прекратил свою деятельность 4 мая 1943 года. Гибель прихожан состоялась в Зеленом Дэмбe два месяца спустя, 3 июля. Другие верующие погибли и 19 августа в лесу под Теремном, когда искали убежища в лагере партизан Берны. ("Туди де бій за волю" стр. 139). Потом было скитание. Те, кто выжили тогда или возвращались, погибли в начале 1944 года и продолжали гибнуть позже.

 

1   2   3