ГОДЫ СПУСТЯ

Будучи в 1986 году в Музее Великой Отечественной войны в Киеве я прочитал на стенде, посвящённом  преступлениям ОУН УПА, информацию (давно уже снята), что в селе Стара Хута Шумского района в конце января 1944 года, когда эта территория оказалась  в зоне, освобожденной Красной Армией, НКВДисты нашли 26 трупов поляков - жертв УПА. Показалось мне, что на помещённой фотографии я узнал мою тетю Марцелину, о судьбе который мы не имели сведений. Выяснение в дирекции музея подробностей этого преступления не вышло мне "на пользу", (это было одной из причин для расторжения договора о научном сотрудничестве  моего учебного заведения с коллективом сотрудников Киевского Политехнического Института).

В июле 1992 года третий раз за последние 5 лет, я посетил в летний период родную сторону. Я был уже настолько отважным, что жил несколько дней в доме сестер Сони и Веры Грыцан в Иловице Малой. Дом, в котором  осталась уже только Вера, стоит над рекой, которая также называется Иловица. Чуть дальше в направлении Антоновцев  стояла когда-то мельница Масловских. Мельницу и село Антоновцы уничтожило в 1945 году НКВД, семью Масловских двумя годами раньше бандеровцы убили и похоронили недалеко от мельницы. Их останки до сих пор все еще находятся под гравийной дорогой. Обошёл я тогда и обширный овраг, который находился на территории Хуты Антоновецкой и несуществующего уже села Мосты, где Вера пасла лошадей и скот. Вечером я слушал рассказы о старых временах. О временах, когда ночами вокруг горели польские деревни, когда распространялась идея о независимости Украины и свирепствовал бандеровский террор. О временах, когда ночью властвовали бандеровцы, а днём НКВД. Отец сестёр был в течение короткого времени в последний из этих периодов солтысом.

Не удалось ему справиться с противоречивыми приказами НКВД и бандеровцев. Эти последние повесили его на краю леса.

Я подружился с братом Сони и Веры - Грыгорым , который вынужден  был взять на себя по отцу должность солтыса.

Ему удалось выжить. Из его рассказов больше всего запомнились мне наказания, которым  укрывающиеся  в лесах националисты после входа "советов" в 1944 году подвергали  украинских девушек и женщин. Только за улыбку в сторону нквдэшников девушкам брили голову голову и помещали  в лесной бордель.

Я совершил  несколько длящихся целый день пеших походов через болотистые участки от села Руска Хута к Зелёному Дэмбу, каждый раз выбирая другую обратную дорогу. Проходил многократно через территорию несуществующих сёл Старая Хута,

Хурбы и Ставчыны. Искал могилы бабушки и дедушки в трудных непролазных зарослях на кладбище в Контах. Встретил только несколько наклонённых посеревших каменных крестов и несколько покрытых лишайниками надгробных плит. Расположение плит  свидетельствовало, что могилы уже давным- давно были разрыты. В Старой Хуте на безлесной, много лет не обрабатываемой земле так и в более чем 50-летнем уже сосновом лесу, проросшем грабами, берёзами, подлесками, в перелесках остались следы хозяйственных построек, осколки керамики, одичавшие плодовые деревья. Тактикой ОУН УПА было не оставить и следа от поляков.

В сегодняшних Контах, маленьком селе, перестроенном в советские времена в колхоз, с красивой новой церковью, сохранилась

от католиков только побеленная, повреждённая каменная фигура. Крест - главный её элемент, когда его сломали, был прислонен к колонне, на которой раньше стоял.